Злато-серебро - Страница 3

Мужчина подошел к кровати, рассеял невидимость, быстро расшнуровал девичью рубашку, потом свой ворот, и только после этого пробудил гостью от сна.

— Все-таки боишься, — улыбнулся с легким укором, стоило ее глазам распахнуться в удивлении. — Так боишься, что памяти лишилась.

— Я не боюсь, — пролепетала она, пытаясь сесть. — Правда не боюсь. Я…

— Ну и хорошо, — прервал ее, стянул рубаху и принялся помогать девушке освобождаться от одежды.

Гостья, вопреки его ожиданиям, оказалась вовсе не такой тщедушной, как виделось. Да, именно виделось, ведь когда он обнимал ее, тело не было костлявым, наоборот, ощущалось мягким и приятным. Мужчина сглотнул, разглядывая девичьи груди, белые, с нежно-розовыми, начинавшими твердеть сосками, не торчащие остро, не отвисшие, а притягательно-округлые, так и просившиеся в ладони. Ну и чего он ждет?

Рука накрыла теплый упругий холмик, рот вновь завладел податливыми устами. Пальцы осторожно мяли плоть, ощущая, как все сильнее твердеет сосок. Ливень силы мерцающими ручьями сбегал в темную яму. А когда мужские губы, приласкав уютно пахнущую кожу шеи, миновали ключицу, яремную ямку и обхватили сосок, ручьи слились в бурливую горную речку, падавшую уже не в черноту, а в искрящееся озеро, откуда взлетали сияющие брызги.

Чёрен мрак, можно было б убраться отсюда прямо сейчас, сил хватит, но девчонка пьянит не только чародея золотистыми токами силы, но и мужчину, который уже не помнит, когда на его ласки отвечали столь охотно и страстно. И если чародей мог бы, пожалуй, расчетливо оторваться от потока, чтобы тем вернее напиться из него в безопасности, то мужчина не в силах был совладать с желанием завершить начатое, насладиться желающей его женщиной сполна.

Она, уже полностью нагая, прижималась к нему, подставляла для поцелуев то уста, то грудь. Руки в первом горячечном порыве метнулись к низу его живота, наткнулись на ткань штанов и тут же отпрянули в смущении, заскользили по спине, замедлившись, будто исследуя, прошлись по плечам, чуть сжали твердые мышцы.

Потом, когда он уложил ее на спину и, почти не отнимая губ от девичьего тела, принялся освобождаться от штанов, ее руки скользнули в волосы на его затылке, задев по пути проклятый палаческий ошейник. Мужчина замер на миг, ожидая, что сверкающий поток оскудеет, а тело под ним бессознательно попытается отстраниться, но ничего не произошло, девушка будто не почувствовала кожаной полосы. Развела бедра, позволяя полностью обнажившемуся мужчине устроиться между ними, потянулась к его устам, ожидя поцелуя.

У него мелькнула мысль, что гостья отнюдь не невинна. Уж очень правильно все делает, будто хорошо знает, что именно происходит между мужчиной и женщиной, когда обоих сжигает желание. Подозрение исчезло, стоило возбужденной плоти проникнуть в узкое лоно. Девушка коротко болезненно застонала, но, когда он полностью вошел в нее, вздохнула едва ли не восхищенно.

Он начал медленно двигаться внутри, и искрящаяся горная речка быстро превратилась в бушующий поток, который в считанные мгновения заполнил то, что оставалось от канючившей столько лет ямы, и теперь растекался по жилам, напитывал мышцы, ударял в голову, в конечности, в напряженную плоть.

Превращение девственницы в женщину оказалось наслаждением, умноженным многократно. Чародею казалось, что он захлебывается в золотистых струях вожделенной силы. Он снова был самим собой, а не жалким неполноценным куском плоти, пьяницей, который пьет и не может захмелеть, а значит, унять сводящую с ума жажду. К восхитительному ощущению обладания силой, знакомому лишь одаренным, добавлялось мужское удовлетворение от обладания молодой женщиной, неравнодушной к плотским радостям. Это удовольствие стало полным, когда поток извергся уже из него, вполне материальный, предназначенный для заполнения другой, тесной женской пустоты, для зачатия новой жизни, что вызреет в ней.

По телу девушки пробежала затухающая судорога наслаждения. Мужчина перевел дыхание и привычно отправил сверкающую каплю силы в лоно нечаянной подруги. Все, теперь его семя не приживется, даже если женщина готова была зачать. Хотя, видит мрак, беспокоиться об этой служаночке ему не следует. Э, нет! Она же хотела умереть, тогда, возможно, пришлось бы прерывать две жизни, а ему и так много чего придется расхлебывать в будущих воплощениях.

Палач улегся на бок, прижимая к себе обмякшее теплое тело. Страх и нервное напряжение делали свое дело, да и он добавил малую толику сонных чар. Пусть служаночка уснет быстро и крепко, заслужила.

Девушка что-то пробормотала, уткнулась ему в грудь, задышала ровно. Нужно подождать еще чуть-чуть, после выполнить ее желание, собраться без помех и уйти.

Через пару мгновений он ощутил, что если не выберется из постели сейчас, придется сделать еще один заход. Силы у него теперь с верхом, но мужское желание разыгралось не на шутку. А он-то думал, что не отказывал себе в его удовлетворении. Да, потасканые немолодые шлюхи, не особенно скрывавшие при виде палаческого ошейника страх и отвращение, или вусмерть пьяные, ничего не соображавшие и не чувствовавшие девки помоложе ни в какое сравнение не идут с возжелавшей мужчину юной девственницей. Видно, в этом все и дело. Девчонка прильнула так доверчиво, тело у нее нежное, молодое, горячее… Нужно выбираться из этих пут!

Чародей осторожно уложил спящую, встал, оделся и быстро, сноровисто собрал нужные вещи. Смену одежды, кус копченого мяса, головку сыра, полтора каравая хлеба, флягу с водой, жалкие сбережения — горсть мелочи да семь золотых. А с девчонки десять требовал. С другой стороны, вряд ли она нашла б кого-то, согласного убить ее за меньшие деньги. Разве какого-нибудь подонка в «Шкуре», так тот бы ее сначала непременно взял силой.